выхожу на улицу:
реальность не четче камрипа,
а фильм по роману расиста,
который сегодня получит пулитцера.
или пулю в сердце –
за каждым углом убийца
в кадиллаке this is
time to get lucky.
череда одинаковых лиц
разливается мунковским «криком», 
от которого ломается 
защитный механизм 
моего блицкрига, 
индивидуальность личности, 
внутренний стержень,
хребет
и в свою же ладонь от бессилия
впившийся ноготь.
– привет.
– привет.
– вам чего?
– принесите яд. 
МНЕ ПРОСТО НЕОБХОДИМО УБИТЬ В СЕБЕ БОГА!
– извините, бармен теребонькает.
лопаются барабанные перепонки,
а голова окукливается –
выхожу на улицу.

слоняюсь по паркам и скверам:
людьми заправляет осень. 
«китайцы сегодня в моде», –
сказал мне какой-то ясень –
пиздливый, облезлый позер.
а я покупаю в кассе
билеты на супер-восемь. 
два сфинкса холера с химерой 
на входе меня попросят
ответить на их загадку:
«кто гнался всю жизнь за богом,
а видел сверканья пяток?»
и я улыбнусь украдкой:
– евреев прошу не трогать.

нациссимо.
и пусть весь мир подождет. 
и пусть весь мир под вождем.

людьми заправляет ханжество,
а желтый синоним достатка.
два сфинкса сожрали мир заживо,
слоняясь по скверам и паркам.

оббиваю пороги храмов:
на иконах лишь девственники,
все остальные сбежали,
вышли за пределы рамок
и бытия…
– привет, мне жаль их.
– кого?
– тех, кто не выпил яд.
ТЕХ, КТО СЕБЯ КАК ХРИСТОС РАСХРИСТАЛ! 
– тридцать серебряников 
за поцелуй расиста
и один крюггеранд за его голову.
плачет разбитый колокол,
человека съедает мрамор –
оббиваю пороги храмов.